Финам.FM

Она открыла России имя Умберто Эко. История успеха переводчика Е.Костюкович
ЛИХАЧЕВА: Доброе утро, вы слушаете "Финам FM", меня зовут Елена Лихачева, здравствуйте. "Человек моей профессии, – говорит наша сегодняшняя гостья, – обязательно должен выдумать для автора язык. Надо отбирать из бескрайнего словаря лишь некую подходящую к случаю лексику, определенные грамматические конструкции, в первую очередь отработать ритмы прозы и впоследствии уже осознанно или интуитивно придерживаться найденной линии". Что за профессия такая? Я думаю, некоторые из наших слушателей уже догадались. Елена Александровна, доброе утро.

КОСТЮКОВИЧ: Доброе утро, здравствуйте.

ЛИХАЧЕВА: Сначала рубрика "Статус", потом начнем разговор.

 

Статус: Елена Костюкович, известный русско-итальянский переводчик, писатель, основатель и литературный директор агентства "Elkost".

 

Как это делалось: Окончила МГУ имени Ломоносова по специальности "Итальянистика". Опубликовала многочисленные переводы современной итальянской поэзии. Постоянный переводчик произведений Умберто Эко на русский язык. Книги и переводы Елены Костюкович стали лауреатами ряда российских и итальянских премий, в числе которых премии "За лучший перевод года от журнала "Иностранная литература", "Гостеприимство", государственная премия Италии "За сближение культур". Елена Костюкович – директор русских программ ряда итальянских издательств, организатор культурных связей Италии и России, профессор нескольких итальянских университетов.

 

ЛИХАЧЕВА: Еще раз доброе утро, Елена Александровна. Спасибо огромное за то, что вы к нам сегодня приехали. Итак, переводчиком рождаются, становятся, воспитывается этот вид даже не деятельности, а, может быть, даже образа жизни.

КОСТЮКОВИЧ: Да, конечно, это образ жизни, прежде всего, потому, что для того чтобы перевести книжку, иногда надо потратить больше времени, чем писателю, чтобы ему написать. Ведь писатель, если он споткнулся, если он задумался, если ему не хочется продолжать какой-то сюжет, он просто его может обрубить и выкинуть, и сказать: "Ну, не получилось у меня".

ЛИХАЧЕВА: Не пошло.

КОСТЮКОВИЧ: Помните, вот у Пушкина, у него Татьяна вдруг замуж вышла. "Какую штуку удрала со мной Татьяна?" – пишет Пушкин. Вот со мной удрать штуку, мой собственный сюжет не может, потому что он чужой, а писать это надо своими словами.

Вот работа переводчика состоит в том, чтобы найти свои слова для того, чтобы передать обаяние чужого сюжета, чужого диалога, чужого замысла и сделать это так, чтобы читателю казалось, что все это часть одной системы, художественной системы, что русские слова, итальянский замысел, английский замысел, имена иностранных людей, которые участвуют в сюжете – что все это органично между собой сплетается.

Ведь если подумать, это условность, эту условность надо все время разбивать, преодолевать – вот в этом состоит азарт и задача, и вызов для всех литературных переводчиков на свете.

ЛИХАЧЕВА: Знаете, некоторые говорят: "Для того чтобы стать хорошим переводчиком, нужно умереть внутри себя, вот умереть, что-то оборвать, какие-то ниточки для того, чтобы впустить в себя нечто другое". Нет? Слишком резко?

КОСТЮКОВИЧ: Вы знаете, это, прежде всего, индивидуальная ситуация, когда переводишь что-то не то. Вот тебе, например, не хочется, а ты это должен, тогда надо умереть, впустить себя, так сказать, надуть, накачать чем-то тем, что к тебе не имеет никакого отношения, и породить результат, да еще и хороший. А в моем случае все очень счастливо сложилось, я перевожу то, что мне бы самой хотелось написать. Это проза замечательного писателя мирового значения Умберто Эко, он сейчас наряду с Льоса и с Рашди, не знаю, может быть, еще два-три имени, это мировые, самые крупные величины литературные. И, естественно, что прикоснуться к этому и лестно, и забавно, и любопытно, и азартно, и, во всяком случае, приятно.

ЛИХАЧЕВА: А сколько вам было лет, когда вы вот "Имя розы" самую знаменитую перевели?

КОСТЮКОВИЧ: Тогда мне было мало, мне 25 было лет.

ЛИХАЧЕВА: Слушайте, ну, в 25 лет… Я вот когда вспоминаю своей собственное впечатление от прочтения этой книги, мне тогда тоже было 25 лет, по-моему, не больше, я помню, впечатление у меня было просто до мурашек потрясающее какое-то. Как вы смогли это сделать в 25?

КОСТЮКОВИЧ: Спасибо. Вы знаете, тогда, во-первых, очень хотелось, во-вторых, очень повезло. И потом при советской власти было мало развлечений, Интернета не существовало, и люди читали постоянно и неусыпно; неусыпно – я имею в виду, во время, которое должно быть отведено сну. А потом я вообще мало сплю, у меня такой есть дар, что мне хватает пяти-шести часов за ночь. И, соответственно, все это время посвящалось бесконечному чтению. И накопилось много слов в голове, можно сказать, во рту, хотелось их выговорить. И тут как раз "Имя розы", в котором такие интересные задачи, в общем, молодой азарт сделал свое, и каким-то образом, я бы сказала, все это очень удачно вышло. Удачно почему? Я не могу судить результат, его судят читатели, они хвалят, очень большое спасибо. И, наверное, действительно получилось как-то так нормально. Но удачно потому, что оно пришлось вовремя, потому что это было, когда книга переводилась, потом ее пришлось пробивать, проталкивать, прожимать, потому что ее цензура не хотела пропускать. Потом я могу об этом отдельно, если вы хотите. И когда, наконец, она была напечатана, то мне уже было больше, мне уже было 29 лет, это был 1988 год. И 1988 год – это годовщина событий в Праге и годовщина, вы знаете, 20 лет после того, как в 1968 году в Праге совершилось подавление Пражской весны. А книга начиналась фразой "Я пишу это в Праге, в бедный город входят советские войска". Соответственно, эта книга могла считаться запрещенной до этого момента. А так как переменилось отношение, и режим официального истеблишмента, и режим разрешил об этом говорить, то в эту секунду книжка как раз вышла. Она была прочтена в частности как актуальная книжка, актуальная в XX веке, а не только от Средневековья, как она, впрочем, и задумывалась. И вот этот момент огромного интереса, только начинали переводить тогда хорошие полузапретные, во всяком случае, сложные вещи. Помните?

ЛИХАЧЕВА: Конечно.

КОСТЮКОВИЧ: И вот тут как раз вышло это самое "Имя розы". Поэтому мне нужно было его тогда переводить, тогда действительно это был тот момент, когда это было нужно всем, когда имя Эко загремело по всему миру. Мы вовремя успели рассказать русским читателям об этом замечательном художественном феномене. И, таким образом, все это пришлось. Вот это я называю удачей. Понимаете, не только мою работу, но вообще сам по себе…

ЛИХАЧЕВА: Звезды, что называется, сложились.

КОСТЮКОВИЧ: Да, расположение на горизонте светил.

ЛИХАЧЕВА: А фактически как это произошло? Вы нашли этот текст где? Вам кто-то посоветовал? Любопытная же, наверняка, история.

КОСТЮКОВИЧ: Ну, конечно, да, очень любопытная, вы как-то попали вот прямо в точку. Полузапрещенная, как я уже только что рассказывала, книга из-за того, что в ней можно было вычитывать современный сюжет, полузапрещенная для советского периода, но уже не для перестройки. Она содержалась в советские времена в таких специальных комнатах, библиотеках, держали книги, которых читать не позволяли или позволяли только особо…

ЛИХАЧЕВА: По особому разрешению.

КОСТЮКОВИЧ: По особым разрешениям, называлось спецхран. И там-то эту книгу я и выудила, поскольку я работала в библиотеке иностранной литературы, имела туда допуск. А внутри книги рассказывалось о том, как в Средневековье, в далекие времена, за 600 лет до этого монахи, ведущие расследования в чистой детективной обстановке, находят книгу, запрещенную книгу, в те времена и в спецхране. Вы представляете себе? Это как китайская шкатулка или как матрешка. В одном тексте находился другой текст моей собственной, настоящей живой жизни. Ну, и это было одно из, естественно, побуждений, которые подсказали мне браться немедленно и пытаться что-нибудь… А книга очень трудная, соответственно, голова молодая глупая, вот пытаешься победить трудности, доказать себе, что ты можешь.

ЛИХАЧЕВА: Пробить головой стенку.

КОСТЮКОВИЧ: И пробить стенку, да, и цензурную в том числе. И все это как-то так вышло, знаете, как это бывает во времена, когда тебе до 30, кажется, что потрудись, добейся. А вдруг потом, уже когда передумываешь, начинаешь понимать, что колоссальная удача, что могло сломаться на любом этапе, это мероприятие могло не состояться.

ЛИХАЧЕВА: Вот что значит повезло. Знаете, я думаю, сейчас многие наши слушатели вот просто так замерли и сказали: "Спасибо, что когда-то вы не испугались". Я даже не очень себе представляю, как бы мы сейчас без этого автора существовали.

КОСТЮКОВИЧ: Его бы позже перевели, что вы. О чем вы волнуетесь?

ЛИХАЧЕВА: Нет, все, что делается, все должно делаться вовремя. Правильно?

КОСТЮКОВИЧ: Вот, да, это я согласна с вами абсолютно, спасибо, что вы это говорите, действительно это хотела сказать, что вовремя.

ЛИХАЧЕВА: Еще хочу сказать, что у каждого "повезло" есть все-таки имя и фамилия, и вот у этого нашего "повезло" есть все-таки имя и фамилия – Елена Костюкович, действительно одного из самых лучших переводчиков на современном переводческом мире российском.

КОСТЮКОВИЧ: Спасибо.

ЛИХАЧЕВА: Елена Александровна, что вы делали до 25?

КОСТЮКОВИЧ: Я училась. Сначала в своей собственной семье, потому что мне повезло на литературную семью на уровне дедушек, бабушек и двоюродных дедов и бабушек. Все эти люди говорили о литературе, ни о чем другом они не говорили. То есть, они еще говорили о том, как трудно бороться за качественное. И вот вы знаете, может быть, во мне это частично осталось впечатление детства и убеждение, что нужно непременно, я не говорю, бороться в каком-то таком высоком, знаете, напыщенном смысле, неприятном. Я имею в виду, что просто нужно все время работать, чтобы поддерживать литературное дарование и книги. Тогда это была борьба за то, чтобы публиковали какой-то острый и интересный, сложный текст.

Сейчас я живу в культурном пространстве, российском, но за пределами России. Таким образом, моя работа заключается в том, чтобы убеждать европейских издателей в перспективности имен, проектов, каких-то возможностей, связанных с русской литературой или даже с русским изобразительным искусством.

ЛИХАЧЕВА: Вы уже 25 лет живете в Италии.

КОСТЮКОВИЧ: Да, в Италии.

ЛИХАЧЕВА: И сколько лет вашему литературному агентству, которое как раз этим и занимается, для этого и создан этот проект?

КОСТЮКОВИЧ: Вы знаете, это как бывает, что люди живут вместе долго, детей рожают, а расписываются потом. Вот у меня литературное агентство мое породило много детей с разными итальянскими издателями в течение последних 24, допустим, лет, вот как я приехала. Но оно формально только родилось 12 лет назад.

ЛИХАЧЕВА: Елена Александровна, мы сейчас вынуждены прерваться на небольшую рекламную паузу. Я еще раз представляю нашу сегодняшнюю гостью. Елена Костюкович, не только литературный директор агентства "ELKOST", кстати, расшифровывается как "Елена Костюкович", собственно говоря, но и прекрасный переводчик, переводчик Умберто Эко, а также писатель, профессор, преподаватель нескольких итальянских университетов. Мы буквально через одну минуту вернемся в студию "Финам FM".

 

ЛИХАЧЕВА: И еще раз доброе утро. Я рада представить вам нашу сегодняшнюю героиню. Елена Александровна Костюкович у нас сегодня в гостях, прекрасный переводчик, открывший для российской публики Умберто Эко. Именно она блистательно перевела и "Имя розы", и "Маятник Фуко", и "Баудолино", и вот последнюю книгу "Пражское кладбище" Умберто Эко. Она также профессор нескольких итальянских университетов, лауреат нескольких престижных премий и за переводы, и за сближение культур в основном российско-итальянских. Она также основала литературное агентство "ELKOST", которое продвигает наших писателей за пределами России. Сама она уже лет 25 живет в Италии. В общем, очень давно уже живет в Италии. Напомните, сколько лет назад вы эмигрировали.

КОСТЮКОВИЧ: Я в 1986.

ЛИХАЧЕВА: В 1986 году. Собственно говоря, практически сразу после того, как вы взялись за самый первый роман Эко "Имя розы", практически сразу и уехали.

КОСТЮКОВИЧ: Да.

ЛИХАЧЕВА: И как дальше складывалась ваша судьба там?

КОСТЮКОВИЧ: А я в университет сразу.

ЛИХАЧЕВА: Преподавать?

КОСТЮКОВИЧ: Меня призвали туда преподавать. И это была не эмиграция, которая окрасила другие эмиграции, подобные, в частности, Виктора Платоновича Некрасова, который оплакивал ужасно, тогда это был отъезд-смерть. Тогда уезжавшие люди, в общем, практически на перроне или через стекло аэропорта, я помню эти лица, помню эти повороты головы, это последний жест рукой и прижатая рука к стеклу, на которое ты прижимаешь свою руку. В общем, ужасно.

ЛИХАЧЕВА: Это как космический полет, и ты понимаешь, что ты уже не вернешься никогда сюда в эту жизнь.

КОСТЮКОВИЧ: Какой космический? Из космического героем возвращались. А это все, был отъезд навеки, просто навсегда. И с тобой не увидятся, потому что тебя никогда не пустят, его никогда не впустят. Ну, конечно, мой отъезд, боже мой, как все остальные отъезды, когда началась наконец Перестройка – они были совершенно другими. Уезжаешь работать, слава богу, потому что не кого-то упрашивать о помощи, не на ком-то повисать тяжким грузом, а работать, иметь свою зарплату, как-то там существовать. Хотя все это были, конечно, мечты, что у меня вот будет зарплата, и я там замечательно проживу, поскольку ее очень не хватало, естественно, что в первое время, когда нужно было обзаводиться хозяйством. Это я рассказываю чисто практические вещи, но о них не все не всегда рассказывают, хотя и уезжаешь на работу, но жизнь становится трудной.

И мне приходилось очень много подрабатывать переводами, техническими переводами, синхронными. Что меня, кстати, научило синхронить, и потом я преподавала синхрон в Триесте. Но не было мне это приятно, никогда я не любила это занятие, оно тяжелое, мужское, физически очень тяжелое.

ЛИХАЧЕВА: Слишком напряженное, концентрация такая должна быть в течение долгого достаточно времени.

КОСТЮКОВИЧ: Долгого времени концентрация, голос, даже просто объем грудной клетки имеет значение.

ЛИХАЧЕВА: Даже так?

КОСТЮКОВИЧ: Представьте себе, потому что очень много голоса идет, мышцы работают. Это же надо непрерывно и бесконечно говорить в то время, как он продолжает говорить, твой переводимый. И он не затыкается никогда. Извините, что я так говорю, но просто не замолкает ни на секунду. Это ужасно. Значит, зарабатывая на всяких площадках, но, тем не менее, все равно пером, бумагой и чернилами, я постепенно вошла в компьютерную логику, у меня были сразу первые попытки работать на компьютерах, когда их даже в Италии было очень мало. Потом привезла в Москву, я приезжала и возвращалась, и привезла в Москву первый компьютер, один из первых переносных "Toshiba", в 1987, по-моему. Это был переносной компьютер весом всего в шесть килограмм.

ЛИХАЧЕВА: Боже, всего несколько лет назад.

КОСТЮКОВИЧ: Да, вы понимаете, несколько. Очень мне завидовали. И на нем мы стали немедленно писать письмо турецкому султану. Сейчас расскажу. Тогда начала проваливаться библиотека Ленинская в шахту метро, ничего смешного. Я имею в виду, все здание Ленинской библиотеки просело. Интеллигенция…

ЛИХАЧЕВА: Это, по-моему, начало 90-х, вот я помню, вот это как раз было.

КОСТЮКОВИЧ: Может быть. Я уже не помню, какой это был год, но помню, что в мою квартиру, когда я наезжала, собиралась толпа людей, которые с восхищением смотрели на этот инструмент.

ЛИХАЧЕВА: Чудо такое.

КОСТЮКОВИЧ: И считалось, чудо. Нет, ну, это не было начало 90-х точно, это был конец 80-х, потому что с начала 90-х уже совсем… Во-первых, Горбачева не стало, а писали письмо мы Горбачеву, убеждая его поддержать библиотеку, видимо, своими мощными руками. И считалось, что, если она будет напечатана на принтере, все говорили: "Ну, если на принтере, то до него ее донесут, нашу бумагу".

ЛИХАЧЕВА: Для того чтобы показать, как это бывает на принтере.

КОСТЮКОВИЧ: Вот. А принтер был игольчатый, читать было невозможно. И что Горбачев будет поэтому читать внимательно.

ЛИХАЧЕВА: Вдумается.

КОСТЮКОВИЧ: Палеолит, мезозой, понимаете, динозавры, вот так. Так что да. Ну, и меня в издательство тут же взяли, в "Bompiani"

ЛИХАЧЕВА: Когда вас взяли в издательство, вы, я так понимаю, стали продолжать переводить главные тексты, в том числе Эко и не только его. Или все-таки вы остановились исключительно на нем?

КОСТЮКОВИЧ: Вы знаете, почти. У меня была очень неудачная попытка перевода крупнейшего писателя Альберто Моравиа, но почему-то мне захотелось попробовать, переведу ли я его порнографическую книгу, которая называется "La Cosa".

ЛИХАЧЕВА: На сопротивлении?

КОСТЮКОВИЧ: На сопротивлении, вот вы угадали. Но вот с "Именем Розы" мне повезло, а эту книгу "La Cosa", я ее перевела очень красивым русским языком между Буниным и Набоковым. Получилась такая мерзость, что я ее в издательство не отдала, книга никогда не вышла, не была опубликована, мой перевод абсолютно кошмарен. И это была попытка, которая меня в частности убедила: "Чего мне, в самом деле? Что, работы не хватает? Я буду переводить Умберто Эко, буду проводить свою издательскую линию в итальянском издательстве, буду стараться убеждать издателя и других стран издавать русских писателей, приносить им книги рассказывать имена, пропагандировать, буду устраивать фестивали, если меня приглашают", но это разовые такие приглашения. Понимаете, вот они, допустим, имеют какую-то русскую идею, и предлагают мне связаться с писателем, придумать программу, вести круглый стол и, в общем, как-то поучаствовать. Я с удовольствием, мне это очень нравится, потому что приезжают люди, вокруг Италия, например, гондолы плавают, Венеция, просто совсем неплохо. И так я и живу до сих пор.

ЛИХАЧЕВА: Вот это два ваших основных направления. С одной стороны переводы и переводы Эко.

КОСТЮКОВИЧ: Да.

ЛИХАЧЕВА: И, что называется, расширение культурного российского пространства на итальянских просторах.

КОСТЮКОВИЧ: Да, но итальянских и не только.

ЛИХАЧЕВА: И не только итальянских?

КОСТЮКОВИЧ: У нас мировые.

ЛИХАЧЕВА: Вот что касается Эко, есть ли у него какие-то произведения, которые на русский язык переводили не вы? Вот хоть что-нибудь.

КОСТЮКОВИЧ: Есть, но не романы. У него шесть романов, и романы все шесть перевела я. И, кстати, хочу сказать, чтобы завтра на нашу презентацию приходили наши слушатели.

ЛИХАЧЕВА: На "Non/Fiction", вы имеете в виду?

КОСТЮКОВИЧ: На "Non/Fiction", да, вот рассказываю. На "Non/Fiction" 3 декабря в 14 часов в зале семинаров будет презентация, на которой будет выступать Мариэтта Омаровна Чудакова как специалист по российской ситуации, а там у Эко есть российская ситуация, там есть проблема антисемитизма в частности в России, очень интересная острая тема, и ее рассказывает со своей точки зрения, со своей позицией Чудакова, анализирует, критикует, поддерживает. Но в 15 часов будет еще одна презентация, которую я буду вести, она посвящена теме "Русский писатель за рубежом" на примере творчества Людмилы Улицкой, и что такое литературные агенты, и как они работают, чтобы им это продвинуть. Так вот что касается Эко. У нас опять же на этой презентации завтра в 14 часов будет выступать Людмила Улицкая та же самая, и буду выступать я, естественно, потому что куда же мне теперь деваться, и будет издательство "Corpus", которое, слава Богу, сейчас вот очень оперативно, качественно, детально, глубоко и подробно взялось за Эко, и его вот выпустило роман всего-навсего с отрывом в год после выпуска его на итальянской территории, соответственно, очень быстро.

ЛИХАЧЕВА: Это вы так быстро перевели?

КОСТЮКОВИЧ: Это я быстро перевела, потому что меня подгоняла Варя Горностаева, которая редактор главный издательства "Corpus", и она такая, что с ней лучше не спорить, а лучше сделать этот перевод, чтобы она была уже довольна, наконец.

ЛИХАЧЕВА: Да, кстати, Варвара Горностаева не так давно была у нас в программе. И если хотите, зайдите на наш сайт, почитайте, посмотрите, послушайте интервью с этой прекраснейшей во всех отношениях дамой, по-моему, это более чем заслуживающей. Что касается "за год перевели". Ведь вас же раньше упрекали в том: "Ну, что же это такое, Елена Костюкович такая медлительная".

КОСТЮКОВИЧ: Да.

ЛИХАЧЕВА: А тут вас, значит, Варвара Горностаева сумела как-то так подсобрать немного.

КОСТЮКОВИЧ: Тут Варвара, да, и еще тот факт, что этот роман, будучи связан с Россией и с тематикой, о которой Эко не все знал, скажем мягко, он обращался за советами.

ЛИХАЧЕВА: А, то есть, такое совместное почти было творчество в какой-то степени?

КОСТЮКОВИЧ: Не дай Бог, чтобы наши слушатели подумали, что я приписываю себе создание романа в оригинале, а не только в переводе, упаси господь. Но советовался, да, чтение этого текста было совместным. Вот как он напишет, он сам почитает, и я тоже немножко почитаю, потом дальше все идет. И, в конце концов, мне настолько этот роман уже оказался знаком в тот момент, когда я за него взялась, что, конечно, вот эта вся раскачка…

И потом, вы знаете, когда делаешь перевод, особенно текста, требующего стилизации, то есть знания каких-то особых слов, которые уже не употребляются в сегодняшнему быту или в сегодняшней литературе, то тогда читаешь много книг того времени.

А мне, опять же, приходилось читать эти книги по ходу дела. Скажем так, я не то, чтобы делала его меньше времени, просто таймер был включен раньше.

ЛИХАЧЕВА: Вы были в процессе с самого начала?

КОСТЮКОВИЧ: Да, таймер включили раньше, и по части кулинарных там моментов. Потому что в этой книге у Эко тоже рецепты итальянской кухни и сплошь, и рядом всунуты, а я как раз ими занималась.

ЛИХАЧЕВА: А надо сказать, что наша гостья, кстати, написала не так давно замечательную книгу, как раз посвященную кулинарии итальянской, "Еда. Итальянское счастье" называется.

КОСТЮКОВИЧ: Спасибо.

ЛИХАЧЕВА: Пока это только единственная книга, которая издана, вашего авторства. У меня такое ощущение, что вы на этом не остановитесь.

КОСТЮКОВИЧ: Да.

ЛИХАЧЕВА: Мы чуть-чуть попозже, во второй части программы обязательно и об этом тоже поговорим. Сейчас прервемся на краткие новости, буквально через три минуты мы вернемся в студию "Финам FM". Я еще раз представлю нашу сегодняшнюю героиню. Известный российско-итальянский переводчик, один из самых лучших, я думаю, вообще, в принципе, в переводческом мире, а также писатель, основательница, литературный директор агентства "ELKOST", Елена Александровна Костюкович у нас сегодня в программе. Через три минуточки мы снова будет в студии "Финам FM".

 

Новости.

***

ЛИХАЧЕВА: И снова доброе утро. Я рада представить нашу сегодняшнюю гостью. Елена Александровна Костюкович, один из лучших переводчиков в российском переводческом пространстве, если так можно выразиться. Российско-итальянский переводчик, переводчик Умберто Эко, писатель, основательница, литературный директор агентства "ELKOST". Еще раз, Елена Александровна, доброе утро.

КОСТЮКОВИЧ: Доброе утро.

ЛИХАЧЕВА: Спасибо за то, что вы сегодня с нами.

КОСТЮКОВИЧ: Вам спасибо, что позвали.

ЛИХАЧЕВА: Что касается последнего романа Умберто Эко, который вы завтра будете представлять на "Non/Fiction", будет специальная презентация в 14.00.

КОСТЮКОВИЧ: Да.

ЛИХАЧЕВА: Какое место, на ваш взгляд, во всем его литературном творчестве, не очень люблю это слово, занимает этот последний роман, на ваш взгляд?

КОСТЮКОВИЧ: Это развитие многих тем, которые были в любимом читателями "Маятнике Фуко", это тема паранойи заговора, концентрация людей умственная, такое безумие на том предположении, что будто бы есть какие-то заговорщики. В течение множества лет, столетий даже, как в "Маятнике Фуко", они вынашивают планы господства над миром, что все это осуществляется тайно, что все это сговор, что вот они некие старшины, верховники, начальники могут между собой договориться, а нам дуракам остаются только крохи, и нами будут управлять.

Мир, конечно, устроен несправедливо, но, во всяком случае, догадаться, как он устроен, достаточно тяжело, философы об этом думают, политологи, да и тот же Умберто Эко. И, во всяком случае, что он выдумал, что, может быть, объяснить, как устроен мир, невозможно, но можно сказать, что никакого тайного вот этого устройства зловещего и задуманного некими умными и хитрыми людьми, его, конечно же, нет. А есть история богатая, интересная и материал для изучения, стечение обстоятельств, факторов, человеческих судеб.

В общем, есть на свете очень много параноиков, любителей, как правило, оккультного знания, любителей тайных объяснений: "А вот раскрою вам секрет", против этого Эко борется всю жизнь своим оружием – литературой. "Маятник Фуко" – книга о том, как выстраивалась вся эта мифологема, люди погибали из-за нее, а потом вдруг выяснялось, что тот документ, который лежит якобы в основе, страшный такой документ, что это всего-навсего квитанция из прачечной, что все это розыгрыш, что это фигня, в общем, полная, и что никакого вот этого… Что если бы был на свете какой-то тайный заговор, он либо бы открылся, и он уже не был тайный, либо его на свете не существует, много и без этого проблем. И вот в этом романе, который называется "Пражское кладбище", который мы завтра представляем в 14 часов на "Non/Fiction", русский перевод есть, естественно, там в центре сюжета тоже такой заговор мнимый, против которого написана книга. И этот, к сожалению, считается самым реальным, вот ему больше всего верят, что как будто есть некий сговор еврейского масонского такого характера, что там люди, принадлежащие или по расовым каким-то своим характеристикам к некой группе, пытаются тайно сговориться, захватить господство, и вот у них все, у нас ничего. К сожалению, эти пошлые мелкие и мещанские разговоры…

ЛИХАЧЕВА: Прекрасно ложатся на… Даже не хочется произносить.

КОСТЮКОВИЧ: Не будем.

ЛИХАЧЕВА: Но на российский менталитет ложатся.

КОСТЮКОВИЧ: На российский менталитет, особого, да, не нужно воображения, чтобы представить себе это в устах на русском языке. Понимаете, переводить было не трудно.

ЛИХАЧЕВА: Еще и поэтому.

КОСТЮКОВИЧ: Еще и поэтому. Потому что это все звучало по памяти в ушах, потому что, к сожалению, Достоевского он выискал цитаты и вставил в роман, а они там сами по себе в дневники писателя есть такие. И текст "Протоколов сионских мудрецов", к которому я подбираюсь в своем рассказе, чтобы рассказать читателям и слушателям нашим, что именно, в конце концов, создается в романе главный герой очень противный и мерзкий человек, в конце концов, пишет одну фальшивку, другую, третью, губит каких-то людей, портит жизнь Гарибальди, засаживает в тюрьму Альфреда Дрейфуса. Это было во Франции, было довольно известное дело в конце XIX, начале XX века, и постепенно доходит до того, что создает "Протоколы сионских мудрецов". Он их пишет, потом их переводит в Россию якобы. Это, конечно, литературное допущение. Предполагаю я лично, что этот текст так по-русски вот и был создан, но Эко думает иначе.

Но в любом случае интересно что? Что, каким образом создается такое обольщение, может быть, оно искреннее, или, наоборот, оно сделано нарочно какими-то злыми людьми, которые хотят повернуть человеческую ненависть в какую-то сторону. Вот как создается некий текст, который морально обосновывает ненависть, и вообще что такое ненависть. Это роман о том чувстве, о котором написаны какие-то книги на свете, но вот от лица самого ненавистника и подлеца, от лица такого подонка не очень много на свете романов, которые написаны. И для переводчика это был трудно, правда. Понимаете? Потому что здесь нужен такой язык, чтобы тебя за сам этот язык возненавидели. И написал он якобы, значит, эти "Протоколы сионских мудрецов", потом с ним случилось несколько совершенно в духе Дюма приключений. Что-то его в тюрьму сажали, за кем-то он гонялся, кого-то он стрелял, убивал, его пытались зарезать. Так что в этой книге, кроме интеллектуальной линии, есть очень много чисто приключенческого материала, который читателю приятен. Потому что любой читатель любит, если ему умную, моральную, нравственную мысль укладывают в ложе мягкое авантюрной литературы.

ЛИХАЧЕВА: Ну, фирменный такой прием эковский, конечно.

КОСТЮКОВИЧ: Фирменный прием эковский, его придумал не он. Еще в Дюма тоже, в общем.

ЛИХАЧЕВА: Такое философское обоснование, что же есть ненависть, но в детективной приключенческой обертке.

КОСТЮКОВИЧ: Абсолютно точно вы сказали, очень хороший слоган получился.

ЛИХАЧЕВА: Елена Александровна, завершая про Эко разговор, вы же с ним достаточно долго знакомы, говорят, что вы друзья, и, скорее всего, это так, над последним проектом работали, можно сказать, с самого начала. Насколько изменился он? Вот все-таки эволюция этого человека в хорошем смысле этого слова прошла на ваших глазах. И вы вместе до сих пор, это значит, что, может быть, в каких-то моментах вы идете даже где-то параллельно.

КОСТЮКОВИЧ: Да, параллельно, никак не под ручку. Мифы о том, что я жена или любовница Умберто Эко, я опровергаю.

ЛИХАЧЕВА: Нет, я не имела это в виду.

КОСТЮКОВИЧ: Но я уже это слышала. Умберто Эко счастливо женат на Ренате, которая женщина немыслимых достоинств и красоты, художница. Хорошо. Значит, я не могу сказать, что я его друг. Другом такого знаменитого человека считаться трудно и себя считать трудно. Я, безусловно, очень к нему симпатизирующая его знакомая, которую он хорошо знает, помнит мои какие-то обстоятельства, спрашивает о тех вещах, которые меня волнуют или которые у меня происходили, память у него хорошая. Но таких, как я, у него множество. Меня даже огорчает, что живем мы близко, а видимся редко. Живем мы на соседних буквально улицах. Что с ним за это время, что я его наблюдаю, происходило? Он, как это свойственно, увы, человеческому организму, постарел. Он был, конечно, значительно сильнее, красивее внешне 25 лет назад, когда я его увидела. Сейчас это 80-летний человек, достаточно располневший, с трудом ходящий уже, к сожалению, какие-то проблемы, ноги, и с головой, которая фантастически хорошо работает и быстро. Поэтому он находит реплику острую, сильную, юмористическую скорее гораздо, чем молодой, чем я, которая его моложе значительно. И у нас такие диалоги, что я долго-долго что-нибудь говорю, потом он бац так по носу, я сижу и думаю: "Что мне дальше делать?" Отшучиваться уже поздно, поезд уже ушел. Продолжать свое занудство как-то тоже неохота, потому что он же отшучивается. Трудно диалогизировать. Эко, знаете, он блестящий, он очень интересный. И я к нему огромную испытываю симпатию, невзирая на то, что он все время меня щелкает.

ЛИХАЧЕВА: А вам удалось, ну, не заставить, а, скажем, презентовать ему некоторых современных писателей в такой обертки, чтобы он захотел их читать?

КОСТЮКОВИЧ: Ой, нет, вы знаете, я за ним бегала, когда я была агентом Акунина, я носилась за Умберто Эко со словами: "Я тебя ни о чем никогда не просила, прочти это". Нет, все равно не прочел.

ЛИХАЧЕВА: Так ни одного и не прочел?

КОСТЮКОВИЧ: Нет.

ЛИХАЧЕВА: Просто вот Достоевский, и все?

КОСТЮКОВИЧ: Вот Достоевский, ему надо было для работы.

А вы знаете, есть такие люди, которые очень замученные. Потому что, с одной стороны, им надо читать много для работы, с другой стороны, их просят прочесть все абсолютно.

У него был ближе, чем мною представляемый писатель, у него были свои собственные знакомые, которые требовали, чтобы он их читал. Понимаете? И который должен писать так называемый blurbs, это когда на задней стороне обложки помещается чья-то хорошая такая мысль об этом писателе, типа: "Это лучший писатель на свете. Умберто Эко", допустим. Он это дает кому-то, хотя без особой охоты, для этого ему, конечно, все-таки вчитаться надо хоть как-то. И поэтому чтений безумно много. Нужно, чтобы было "для" или то, что он не может отказать. Мне он отказать, как видите, смог, поэтому это еще дополнительная вам краска в его портрет, что я не такая влиятельная перед Эко особа, чтобы заставить его что-нибудь прочесть. Он прочел мою книжку, правда, но меня-то он видел перед собой, он уже не отказался, он даже предисловие к ней написал.

ЛИХАЧЕВА: Это "Еда. Итальянское счастье", вот эта книга?

КОСТЮКОВИЧ: Да, "Итальянское счастье". И по своему почину написал, кстати говоря, я бы никогда не смогла попросить.

ЛИХАЧЕВА: А что написал? Можно процитировать?

КОСТЮКОВИЧ: И длинное предисловие, это не blurb, я-то думала, blurb будет. Я ему, собственно, говорю: "Вот я написала, но не знаю. Ну, рукопись". "Дай, я посмотрю". И потом позвонил и сказал: "Ты хочешь предисловие?" Я говорю: "Ну, кто же может не хотеть предисловие?" Ну, ладно, сел и написал, спасибо ему огромное. Ну, это он, я думаю, из симпатии ко мне.

***

ЛИХАЧЕВА: Давайте мы вернемся действительно с книг к авторам. Хорошо, ладно, не удалось убедить того же самого Эко прочитать современных писателей российских. Но, я так понимаю, что других итальянцев и не только итальянцев вам таки с помощью вашего литературного агентства, с помощью ваших проектов, которые вы реализуете на протяжении уже 20 последних лет, таки удается, и все-таки наших удается продвигать туда, заинтересовывать, потому что они этого заслуживают.

КОСТЮКОВИЧ: Ну, конечно, заслуживают. Кроме того, не благодаря мне они продвигаются. Я один из доносчиков…

ЛИХАЧЕВА: Но все-таки вы достаточно такое мощное колесо.

КОСТЮКОВИЧ: Уже сейчас колесо увеличилось. Значит, любой издатель на западе… Западом я называю и Восток, я не знаю, как сказать, любой издатель в мире хочет…

ЛИХАЧЕВА: Не в России, короче говоря.

КОСТЮКОВИЧ: Мы даже раньше говорили: "За границей", но для меня это не заграница, так что я уже не знаю, как сказать. Любой издатель, крупный издатель хочет в каталог получить какое-то хорошее русское имя. Мелкий издатель хотел бы заработать денег. Но, кстати, крупный, он бы хотел купить расходы, но так уж сильно бестселлер из русского имени сделать, он понимает, что не реалистично так думать, что вряд ли это случится. Бестселлерами за времена, что я наблюдаю издательскую индустрию, не итальянскую, а вот европейскую, американскую, становились Толстой, Достоевский, причем недавно новая волна внимания к "Анне Карениной" благодаря Опре, передача очень…

ЛИХАЧЕВА: Опре Уинфри.

КОСТЮКОВИЧ: Опре Уинфри, да, которая закричала: "People, я нашла потрясающую книгу, там одна женщина уходит от мужа". Вот в этот момент было продано, мне рассказывали переводчиками, там замечательные переводчики Пивер и Волохонская, и они мне рассказывали о том, как на следующий день сотни тысяч новых экземпляров стали завозить в книжные лавки, понимая, что будет. И оно началось. Это было к "Анне Карениной". Вы понимаете, как делаются судьбы книг? Поэтому отчасти агент, если он, например, найдет ход на телевидение, сумеет как-то там, то много может сделать. Но это не был агент Толстого, у него нет агентов, это как-то случилось просто.

ЛИХАЧЕВА: Да, но путь есть.

КОСТЮКОВИЧ: Но путь есть такой, да, после этого, естественно, Булгаков, обязательно "Мастер и Маргарита" везде и всегда, и "Доктор Живаго" в основном после фильма, и после фильма скандалы, истории вообще с этой книгой. Потому что так само по себе это произведение великолепное, нам с вами очень нужное, но я не думаю, что оно имело какой-то особенный шанс запечатлеться в сознании людей, которые даже "Анну Каренину" читать не хотят.

ЛИХАЧЕВА: Это сделанная легенда, действительно.

КОСТЮКОВИЧ: Это легенда. Но я говорю о массе, естественно, не о профессуре, даже не о студентах, разумеется, они читают разные вещи. И после советского времени, когда вообще массировано из Советского союза приходили уже переведенные тексты, переведенные внутри в издательстве "Прогресс", "Радуга", которые делали на языках, и как-то они там тоже читались людьми, принадлежащими определенной идейной линии, которые хотели знать, что происходит в Советском Союзе. Хорошо. И, значит, перестройка, огромный интерес к тому, что делается, полная неспособность прочесть эти книжки. Потому что

русская литература именно и ценна и богата, и очаровательна именно тем, что ее делает непереводимой: особый слог, интерес к себе, интерес к собственным сюжетам, подразумеваемое.

Понимаете, чтобы читать Шукшина, надо представлять себе его героев, иначе это окажется театром абсурда: почему они так разговаривают? Правда?

ЛИХАЧЕВА: Да.

КОСТЮКОВИЧ: Для переводчиков это тяжелый крест, переводчики – подвижники, русисты, как правило, чудные люди, я с ними очень много общаюсь, они замечательны, я очень их люблю в разных странах. Я бы особенно выделила Софи Бенеш, которая бесконечно много делает, она делает просто имена. Это переводчик, вот то, что она переводит, становится бестселлерами.

ЛИХАЧЕВА: Например?

КОСТЮКОВИЧ: Та же самая Улицкая или сейчас Буйда, о котором никто ничего не знал, которого ввела Софи Бенеш, сейчас во всех странах с ее подачи другие русисты несут свои издательства, агенты интересуются. Это Софья, замечательная француженка, она в Париже, она очень много делает для… Но там много людей делает для русской литературы, потому что в Париже была эмиграция. Понимаете, это было…

ЛИХАЧЕВА: Там особое отношение с русской культурой.

КОСТЮКОВИЧ: Это особое отношение.

ЛИХАЧЕВА: Да, это не может отпочковаться и как-то где-то повториться.

КОСТЮКОВИЧ: Не может отпочковаться. Германия – очень внимательная к России страна, очень. Например, Америка. Казалось бы, сколько там, вы представляете себе, русских. Но они такие позиции культурные занимают, что они сориентированы очень много на Америку, на американскую литературу. Видимо, проблема того, что надо освоить язык. Еще не выросло то поколение, которое… Хотя много поколений эмигрантов там выросло, но не выросло то поколение, которое бы, как в случае с Парижем, считало для себя престижным и замечательным быть внуком белых эмигрантов. Понимаете?

ЛИХАЧЕВА: Там все еще желание абстрагироваться превалирует над тем, чтобы все-таки уже начать воссоединяться.

КОСТЮКОВИЧ: Это еще рано, потому что позже началась эмиграция в Америку, только со Второй Мировой войны, а то с Первой, совершенно другой сюжет.

ЛИХАЧЕВА: Ну, вернемся к тому, что делаете вы в вашем литературном агентстве "ELKOST".

КОСТЮКОВИЧ: В "ELKOST" какого-нибудь писателя сначала осыпают градом обещаний.

ЛИХАЧЕВА: Перечислите для начала, кто у вас сейчас так в работе. С кем вы сейчас сотрудничали?

КОСТЮКОВИЧ: У нас флагманский автор Людмила Улицкая, она переведена во всех странах мира. У нас 36 стран, и порядка 200 контрактов только с ней связаны, или, может быть, больше 200, я так говорю, хотя, может, и больше.

ЛИХАЧЕВА: То есть ваше агентство – это то агентство, которое представляет Улицкую за рубежом, кроме России.

КОСТЮКОВИЧ: Во всех странах мира, и в России.

ЛИХАЧЕВА: И в России тоже?

КОСТЮКОВИЧ: И в России. Вот этот новый контракт с "АСТ" заключали мы. Теперь, второе имя совсем иное, но звездное, это Саша Соколов. Это писатель, который в любом каталоге украшение, он не продается, его читатели не читают, но он является классиком и гордостью русской словесности, после того как Набоков сказал, что "вот это мой будет преемник", и действительно, Саша Соколов – гениальный писатель, чудный, у него волшебная фраза, у него совершенно немыслимое обаяние атмосферы, он это все делает. Саша Соколов – таинственный автор, он скрывается, не показывается, ну то есть сейчас он стал немножко вылезать из своей берлоги, живет он то в Канаде, то в Америке, то в Хорватии, то в Израиле, то на необитаемом острове, и связь с миром проводится через нас. То есть если кто чего хочет, то мы пишем, а мы его уже вызваниваем за исключением тех случаев, когда он плывет на очень медленном корабле по Тихому океану, и посередине он не ловит даже на сотовый телефон, и тогда можно сказать, что Саши Соколова вообще временно нет, он вышел с Земного шара в другое место, подождите.

У нас есть старые писатели, чьи права мы представляем с огромным усердием, это Эренбург – у нас мировые права на Эренбурга, Лотман – тоже мировые, ну, в общем, вот такого рода имена, знаменитый Лурия, который написал книгу "Маленькая книга о большой памяти", может, вы знаете, это был психоневролог, который был учителем всех знаменитых психоневрологов сейчас на Западе, Оливер Сакс, например – он считает себя учеником Александра Лурия. И, значит, книги, как вы видите, не только романного вида, такие…

ЛИХАЧЕВА: Да, не только художественные, но и non-fiction, да.

КОСТЮКОВИЧ: И non-fiction, совершенно верно. Из современных авторов мы гордимся и радуемся, что у нас есть Олег Павлов, что у нас есть Андрей Волос, что у нас была Дина Рубина, сейчас мы ее уже не представляем, у нее другие каналы, и она стала очень популярна в России, у нее сейчас как бы основной поворот на Россию, она здесь делает свою основную работу, и я очень рада, что за это время, что мы с ней работали, случился такой большой у нее взлет. Мы представляем дневники новонайденные в архивах, всякие переписки, это очень существенные проекты, у нас был проект с Ефросиньей Керсновской, это замечательный автор, которая, сидя в Гулаге, рисовала цветные картинки того, что она там видела, это основное, что о ней известно, она была еще потрясающий психолог, и человек с феноменальной памятью, и ее записки имели очень большой успех, когда мы их опубликовали в Италии, в "Bompiani", где я работаю. Ну, и так далее. Я просто сейчас могла забыть кого-то, да, Маша Петросян, например. С ней мы сделали операцию просто с нуля, продвижение ее имени, и, вы знаете, очень успешно.

ЛИХАЧЕВА: Ну, я понимаю, что рецепта нет, но вот на примере той же самой Петросян, да, неизвестное, в принципе, имя, да?

КОСТЮКОВИЧ: Нет.

ЛИХАЧЕВА: Вот как вы сказали, с нуля?

КОСТЮКОВИЧ: С нуля.

ЛИХАЧЕВА: Как это делалось?

КОСТЮКОВИЧ: Легче, Лена, с нуля.

ЛИХАЧЕВА: Легче?

КОСТЮКОВИЧ: Да, гораздо.

ЛИХАЧЕВА: Почему?

КОСТЮКОВИЧ: Потому что есть такая вещь, для всех пишущих хочу сказать, если в какой-то стране имя уже проходило, это имя, и если книгопродавцы помнили, что книга вернулась нераспроданной… Система такая в Европе. Дистрибутор дает на реализацию книжки, их можно вернуть, но букселлер, то есть продавец – владелец сети книготорговой или просто магазина, теряет на этом деньги: складское хранение, скажем так, это неэффективная операция ужасно, у него есть потери, неполученная прибыль, и так далее, место на полках. Поэтому он этого очень не любит, и запоминает, что этот автор не продается. Как это смешно сказать, это рулетка, когда ты можешь один раз поставить на одну цифру. Поэтому первый выход автора для нас легче, потому что о нем никто ничего не знает, и здесь, как вот приезжаешь на convention, когда они собираются – эти владельцы книготорговых сетей, производишь с ними хорошую презентацию, хорошо им доказываешь, рассказываешь, показываешь картинки, обложка должна быть хорошая обязательно.

От обложки зависит бесконечно много. Вот в России этого не знают, вы знаете, правда не знают.

ЛИХАЧЕВА: Извините, а можно вот такие конкретные вопросы позадавать про продвижение наших авторов, наших книг там?

КОСТЮКОВИЧ: Да.

ЛИХАЧЕВА: Вы сказали, что обложка, да, действительно, намного большее имеет значение, чем у нас.

КОСТЮКОВИЧ: Намного большее, да.

ЛИХАЧЕВА: Что еще там, какая специфика там для продвижения наших книг, которую мы здесь даже и не представляем, что она вот такая есть?

КОСТЮКОВИЧ: Ну, нужно включить воображение. Значит, цель – достучаться до человека, во всяком случае, неподготовленного. Я не буду говорить "темного и тупого", но человека, который книжку покупает, не будучи заинтересованным ни в этом авторе изначально, да, он ничего не знает. Значит, каким образом в его голову, в его череп засадить мысль, что эту книжку он должен купить и прочесть? Телевидение – хорошо, но где же это телевидение, в него же не попадешь никогда в жизни. Ведь это во всех странах мира, вот сейчас я участвую в проекте миланской мэрии, который отчасти вот сама лоббировала очень долго, и, наконец. Будем делать компьютерное телевидение по продвижению книг.

ЛИХАЧЕВА: Отлично! Какая здоровская идея.

КОСТЮКОВИЧ: Ну, вы вот что делаете уже, вот и мы будем. Очень важная идея, и будет там у меня русское пространство, и буду я говорить, сколько могу. Фестивали, вот для тех, кто интересуется, поездки все эти бесконечные туда-сюда и эти годы мало что дают. Потому что кто идет на фестивали? Ну, вы понимаете, вы может много ходить на фестивали, скажите, еще чего-то, с чем вы не работаете? Ну правда, мало вы можете.

ЛИХАЧЕВА: Ну да, к сожалению.

КОСТЮКОВИЧ: Ведь так же, верно? Ну даже расскажут вам, что где-то фестиваль, но я не знаю, допустим, мексиканского танца – ну вы туда пойдете? Это то же самое – фестиваль русской литературы. Ах, ну хорошо, пенсионеры придут. Придут, естественно, все, кто связан с этой работой.

ЛИХАЧЕВА: Но вы-то как раз заинтересованы в привлечении новых читателей, да, а эти-то и так есть.

КОСТЮКОВИЧ: Поэтому фестиваль, как я в начале передачи рассказывала – он чудная вещь для того, чтобы писателю сделать хорошо, вот он вещь пишет, бедняга, ну он устал. Были дома творчества в мои времена, в советские, я в них выросла со своей литературной семьей, ездила по путевкам, да. Но нету же, ему некуда. Ну, есть куда, он не такой несчастный, может, он заработал денег и поедет в турпоездку, но в любом случае, насколько ему приятнее приехать в качестве писателя, его встречают в аэропорту…

ЛИХАЧЕВА: Прямой вот этот контакт, глаза.

КОСТЮКОВИЧ: Да, публика, какая уж есть, хотя приезжают и говорят: "Почему в зале так мало людей?" Ну, людей-то самое трудное созвать. Какая работа может вестись? Работа должна происходить на уровне делания книги. Вот есть миф, литературный агент – это тот, кто продал… вообще слово "продал" в русском языке – оно такое, да, немножко все же, несмотря на коммерческий век, но знаем мы.

ЛИХАЧЕВА: Ой, не говорите, я тут недавно одному своему близкому человеку сказала, говорю: "Как здорово, это же можно продать!" Как он обиделся: "Да как ты смела. Ты меня продать?!" "Подожди, – говорю, – это же комплимент, это же я хотела сказать, что люди, вместо того, чтобы купить палку колбасы, они купят вот это, твое". А это оскорбление.

КОСТЮКОВИЧ: Оскорбление, вы понимаете?

ЛИХАЧЕВА: Боже, как вот с этим жить?

КОСТЮКОВИЧ: Вот мы друг друга понимаем. Поэтому я заостряю внимание, в частности, слушателей – литературный агент права не продает, он их предлагает купить, он посредник, который говорит издателю: "Купи права этого писателя. Писатель, продай ему эту книжку, будет тебе хорошо, а другому не надо продавать". Он эксперт. Литературный агент – это эксперт и уговариватель, это человек, у которого должно быть, ну, извините, что я так сама о себе, но какое-то, действительно, свойство минимального обаяния, не знаю, какого-то убеждения, привычка, риторические навыки, энергия, не жалеть себя, все уговаривать, уговаривать. Великая одна, Бальсельс, которая Маркеса агент и всей латиноамериканской литературы, Кармен Бальсельс в Барселоне, это красавица была и весьма достойная дама, состоятельная – она приходила в приемную издателя, и плакала, вот она плакала, чтобы они купили то, что у нее было в агентстве, чтобы они поняли – она рыдала. И они купили, как вы знаете, все получилось.

ЛИХАЧЕВА: У каждого свои приемы.

КОСТЮКОВИЧ: Да, у каждого свои приемы. Я не плачу, но я пытаюсь на логику бить, что "вот тебе будет так и так, там то-то произойдет", нужны факты в руках, нужна память хорошая. У меня она слабеет, мне уже за 50, понимаете? Ну, что делать, поэтому у нас теперь новая…

ЛИХАЧЕВА: Неужели?

КОСТЮКОВИЧ: Ну, так, у нас новая, у нас теперь Юлия Добровольская этим ведает – всем, что связано с памятью, оперативностью, логистикой, доказательствами, так сказать, на фактах. А я пытаюсь, в основном, уговаривать.

ЛИХАЧЕВА: А вы себя сейчас, вот на данный момент, все-таки больше воспринимаете и больше себя позиционируете, вот внутри себя, как издатель или все-таки как переводчик? Вот кто вы, в первую очередь?

КОСТЮКОВИЧ: Вы знаете, я долго делаю книжки, еще маленькая когда была, дедушка их клеил (тогда клеили их на бумаге). Нужно было разрезать предыдущее издание – два экземпляра погибало – и наклеивать. Вот я и сейчас это делаю, только в компьютере. Делаю книги во всех смыслах. И поэтому мне хочется, конечно, чтобы они иногда совпадали с моими собственными идеями о книгах, вот как она должна быть. Что подвело меня к желанию их писать. Это желание не утвердиться и не добыть какую-то новую… залезть на какую-то новую ступеньку. Во-первых, уже я не очень молода, во-вторых, у меня, в общем, все есть: и известность есть, и работа есть. И мне хочется просто высказать то, что накопилось. Поэтому я пишу новую книжку об Италии, потому что иначе я лопну: я набрала столько материала…

ЛИХАЧЕВА: А что там будет?

КОСТЮКОВИЧ: Она будет о живописи, в которой иконологически преломляется итальянская жизнь.

ЛИХАЧЕВА: Здорово!

КОСТЮКОВИЧ: Да, это, вы знаете, мне очень интересно, правда. Это, в общем…

ЛИХАЧЕВА: Когда выйдет? Не понятно пока? Не знаете?

КОСТЮКОВИЧ: Ну, не знаю, ее надо доделать. Грубо говоря, это когда вот приходишь в собор и видишь, что святого жарят на решетке, и начинаешь рассматривать решетку, как она там изображена и почему. Или почему именно этого святого туда уложили. Книжка эта о музеях и соборах, и просто итальянской жизни, и о том, что вы проходите и не видите. Она, опять же, посвящена людям, которые как, вот моя "Еда. Итальянское счастье". И тем, кто едет туда, и может это употребить как-то для себя, и тем, кто просто читает и воображает этот мир. Еще я пишу книжку художественного плана, с сюжетом. Опять же, сюжет меня душит много лет. И я эту историю просто знаю, хочу ее изобразить как можно…

ЛИХАЧЕВА: Раскройте так, чуть-чуть, насколько…

КОСТЮКОВИЧ: Ну, не могу, это конец… Это мои дедовья и прочие, это конец Второй мировой войны, вплоть до конца ХХ века. Что тогда заложили, какую бомбу, как она потом рванула. Вот так.

ЛИХАЧЕВА: Вот на этой бомбе мы как раз сейчас давайте прервемся. Прервемся, кстати, ненадолго. Елена Александровна – сама по себе такая бомба, что расставаться с ней, честно сказать, не хочется. Поэтому мы и не будем расставаться, мы просто перейдем в несколько другой формат. Мы как раз сейчас продвигаем такой новый формат общения с вами, формат этот называется видео-конференции. Видео-конференции, с участием и ведущих радиостанции, и самых лучших экспертов в самых разных областях. Так что сегодня мы с вами в очередной (уже третий, по-моему) раз, можем встретиться за рамками эфира и в живой беседе обсудить то, о чем не успели поговорить сейчас в программе. И познакомиться поближе, собственно говоря, с Еленой Александровной сегодня.

Значит, как поучаствовать в нашей видео-конференции? Заходите на наш сайт – finam.fm, в разделе "Смотреть" есть такая закладка "Видео-конференции". Там есть такая специальная форма "Подключение и регистрация". Регистрация занимает секунды две-четыре, не больше. Дальше, как вы можете поучаствовать, а не только посмотреть? Если у вас есть веб-камера и настроен микрофон, вы можете задавать вопросы в форме видеочата. Для этого кликните на иконку с ладошкой в правом верхнем углу. И ждите, когда модератор даст вам слово. В случае отсутствия такой специальной аппаратуры, вы можете задавать вопросы в обычном текстовом формате в окошке чата, просто "чатиться" с нами. Вопросы можно также направлять на адрес: internet@finam.fm, с пометкой "Для Елены Александровны Костюкович". Так что не прощаюсь – ни с вами, Елена, ни с нашими слушателями. В 10.30 мы начнем нашу видео-конференцию с Еленой Александровной. Я еще раз представлю нашу гостью, для тех, кто присоединился к нам только что, Елена Костюкович, бессменный, многолетний переводчик Умберто Эко, собственно говоря, именно она и открыла для нас этого прекрасного писателя. Она – профессор нескольких итальянских университетов, она – лауреат нескольких престижнейших премий. И она же основала литературное агентство "ELKOST", которое весьма и весьма успешно продвигает наших на Западе, наших писателей. Вот обо всех этих ипостасях ее, Елены Александровны, мы и продолжим разговор в формате видео-конференции. Так что присоединяйтесь, через полчаса у нас, на finam.fm.

© Finam.fm