Internet
http://www.itogi.ru

Четвертый год подряд с 6 по 10 сентября, то есть в ту единственную неделю, когда в Мантуе хорошая погода: кончен зной, но еще не успевает навалиться осенне-зимний непроницаемый туман, - город проводит "Фестиваль Литературы". Съезжаются около 40 тысяч читателей и приглашаются 400 гостей. Проводятся чтения, дискуссии и презентации, авторы надписывают великие количества купленных слушателями книжек, как это принято на всяком книжном празднике от октябрьской Франкфуртской Бухмессе до Московской, в ту же самую первую сентябрьскую неделю проводимой ярмарки.
Однако лицо Мантуанского фестиваля обладает необщим выраженьем, что видно сразу и даже по окраинам, не говоря о центре города. Деловитая эйфория, обычно свойственная лишь тем посвященным, кто ощущает себя при деле в фестивальной беготне, в случае Мантуи распространена практически на всех обитателей города, включая детей и стариков. Местные жители как будто не заняты ничем и не интересуются ничем, кроме этого литературного фестиваля. Особенно же поражает, что все разветвленное хозяйство фестиваля и его устройство, - вся логистика, пиар, снабжение, транспорт и расселение, отчетность и подконтрольность, обилечивание и техобслуживание, кибернетика с электроникой, освещение в прессе - результат совместной и свободной самодеятельности мантуанских горожан, никакой организацией не возглавляемых и не объединенных ничем, кроме своих традиционных кафе с тратториями, встреч возле газетных киосков и субботне-вечерних посиделок на главной площади города.
200 мероприятий за пять дней, 130 000 проданных билетов только на литературные чтения с выступлениями (не считая музеев и экскурсий) - на ответственности пяти координаторов в оргцентре (оргцентр занимает две комнаты) и 20 молодых добровольцев - помощников, использующих свои домашние компьютеры и не ступающих ногой в оргкомитет.
У этого праздника нет начальников. Фестиваль возник из приблизительной идеи, которую супруги Карла и Лука Никколини, владельцы книжного магазина "Гулливер", пять лет назад за обедом обсудили с друзьями, а на следующий день их друзья - со своими знакомыми. Праздник вылупился из нормальной, традиционной для этих мест тяги к меценатству. Небольшой (55 000 жителей) город юга благополучной Ломбардии, в свое время исторически зависевший и от Венеции, и от папского Рима, населен людьми, которые с рождения обитают в такой культурной среде, где каждый угол записан в книгу Сокровищ человечества, составленную при ЮНЕСКО. Деды этих бюргеров строили город, укладывали булыжники на площади перед герцогским дворцом, насаждали лимонную рощу перед Палаццо Те, дистиллировали ароматы для бархатных подушек Изабеллы c и заказывали проектирование площадей Леону Баттиста Альберти, а фрески центрального собора гениальному Андреа Мантенья. Романские базилики - готические замки - соборы Возрождения, - висячие сады маньеризма - дворцы барокко - совершенство в конце концов достигнуто, весь город - застывшее блаженство, и вбивать хотя бы один гвоздь в стенку частной квартиры в историческом центре ныне запрещается законом об охране памятников. Что, спрашивается, делать населению теперь - соглашаться, чтоб мгновение остановилось? Бюргеры Мантуи посоветовались с товарищами и отсыпали денег на литературу.
Комитет состоит из девяти частных лиц. Трое книготорговцев. Архитектор, который придумал гибкую формулу оборудования садов, площадей и монастырских дворов под современные аудитории. Бухгалтер, организатор всей электронной системы, позволившей осуществлять силами пяти координаторов по шестьдесят мероприятий в день, на 25 000 человек публики, без единого организационного сбоя. И ключевое в этой компании лицо - серьезный специалист по подростковой психологии. Именно ему принадлежала мысль пригласить 450 добровольцев 15-25 лет, работавших день и ночь. Перевозивших на автомобилях гостей фестиваля из самых дальних точек и аэропортов Италии. Чинивших постоянно ломавшиеся под журналистами и фотографами спонсорские велосипеды. Продававших и проверявших билеты на входе на чтения. Разносивших микрофоны по рядам публики и регулировавших качество звука и аппаратуры на многочисленных трибунах, на городских площадях. Координировавших передвижение и работу телевизионных и радиогрупп. В награду крупная индустрия моды раздала всем добровольцам красивейшие синие рубашки с символом фестиваля, а международная джинсовая компания "Авирекс" выдала каждому бесплатные штаны.
Кроме того, добровольцы могли сами выбирать, каких брать под опеку писателей - ну скажем, Давида Гроссмана или Амина Маалуфа, кому какой приятнее.
В лучших традициях складчины все - и спонсоры и спонсируемые - были единого мнения насчет специфики организации. Во-первых, деньги не следовало тратить зря: деньги шли на материальное обеспечение, а весь труд на фестивале являлся исключительно бесплатным. Во-вторых, деньги следовало заставить работать: поэтому на каждой табуретке, подставляемой под публику, указали имя спонсора с адресом - городским и интернетовским - соответствующей компании, артели или частного предпринимателя, которая табуретку закупила или сколотила, а затем этой публике предоставила. На страницах многочисленных информационных буклетов слева от графы с описанием встречи или с биографией писателя обязательно напечатан логотип спонсора, реклама его предприятия, часы работы лавки, электронный адрес сервисной компании.
Основное, что желал получить - и получил - город за свои старания, это отдачу высококачественной натурой, то есть живым искусством: книги и картины заполнили собою все, улицы, автобусы, даже церкви. Причем не какие попало картины и книги, а исключительно те, которые как-то соотносились с творчеством сотни приглашенных на фестиваль авторов. На помидорах в витрине зеленщика лежала раскрытая трилогия "Буржуазные революции" Эрика Хобсбаума, в то время как сам корифей современной исторической науки закусывал бриошами в соседней кондитерской, а сошедшийся на это зрелище приглашенный по интернету народ радовался на историка и тоже покупал печенье. Книга на помидорах означала, что именно эта овощная лавка оплатила подготовку зала для встречи с Хобсбаумом, а также проезд, пропитание и и проживание в городе Мантуя знаменитого английского исследователя. Публичный, в духе французских королей утренний завтрак Хобсбаума в кафетерии означал для владельцев кафе возможность напечатать свою рекламу на всех афишах, которыми оклеены улицы города.
Подлинно маниловское благорастворение наблюдателя усиливалось еще и странным, редким чувством рациональности и подконтрольности всего происходящего. Видно, что общим принципом деятельности является энтузиазм плюс компьютеризация всего околотка. Поэтому-то устроителям не понадобилось даже помещения для головного офиса. Достаточно было получить на задах краеведческого музея, в отделе велосипедных гонок, комнатку, где поставить сервер и где складировать стопки цветных листочков и буклетов для раздачи публике.
Любой посетитель фестиваля обращался к синеблузным ребятам, и каждому приехавшему синеблузники давали: карту города, расписание работы музеев, перечень ресторанов, готовых задешево столовать гостей праздника, списки семей, расположенных задаром размещать гостей праздника, а также рабочую информацию - места проведения встреч, расписание встреч и мероприятий. Все это в книжечках, которые неведомым гением-добровольцем были продуманы и сверстаны так, чтобы нужные сведения группировались на тысячу всевозможных ладов - и по хронологическому принципу, и по топографическому принципу, и по именам писателей, и по названиям произведений, и по темам, и по интересам, и по наиболее рациональным программам/маршрутам. Сборник сведений о 100 приглашенных литераторах с фотографиями, биографиями, библиографиями на языке оригинала, библиографиями переведенных на итальянский язык произведений включал в себя еще и ценнейший (для студентов) пункт! - указание для каждой книжной единицы соответствующей библиотеки города или области, где эта книга имеется в хранении.
В дело пошли 750 000 долларов, собранных от спонсоров и от рекламодателей. При этом абсолютно отсутствовали обычные каналы сбора средств путем продажи китчевых сувениров. Единственными гаджетами фестивальных дней были раздаваемые с покупками во всех лавках города пластиковые пакеты с логотипом фестиваля и повсеместно продаваемые майки с цитатами из умных книг.
Государственное министерство культуры прибывает каждый год на готовые пироги, но все же аккуратно отмечает ритуальным визитом неординардность этого книжного праздника. Фестиваль-2000 торжественно открывала министр культуры Италии Джованна Меландри. Это было единственное выступление, куда и со спецпропуском невозможно было протиснуться, но не из-за наплыва толпы, а из-за застрявших в воротах телохранителей в бронежилетах.
Зато когда закрывал праздник негласный корифей культуры Италии - Умберто Эко - телохранителей при нем не было, и попасть на его выступление удалось всем. Тысяча четыреста человек заполнили собой, кому повезло - места на трибунах, а кому повезло меньше - пространство зеленого луга в квадратном дворе герцогского замка Святого Георгия, где по всем четырем краям фасады цветущего Чинквеченто. Кто не хотел платить за билет, взбегал на второй этаж замка и высовывался в крепостное окно или амбразуру. В этот вечер в едином пространстве гигантского амфитеатра были объединены для двухчасовой дискуссии сотни читателей всех возрастов и сословий, сотни студентов, сотни синеблузников и десятки представителей издательского истеблишмента Италии и многих стран Европы.
В пять фестивальных дней на одновременно оборудованных на улицах и во дворах площадках прошли презентации большинства заметных изданий, вышедших за этот год в стране. Средн них было особенно много переводных авторов: Тахар Бен Джеллун, Ричард Мейсон, Амин Маалуф, Б. Акунин, Миа Коуто, Филип Керр, Тим Уинтон, Натан Энгландер, Амос Оз, Нельсон ДеМиль, Жоанна Харрис, лауреат Пулитцеровской премии Джумпа Лахири и культовый английский автор Уильям Лист Хит Мун. От Италии представительствовали все лауреаты литературных премий года и все те, о ком в прошедший год шумели газеты и телевидение.
Если у устроителей Мантуанского фестиваля и возникали какие-либо проблемы, публике и даже участвующим в работе специалистам заметить это не было дано. Единственная проблема, существование которой все же признано - это стычки при отборе приглашенных на каждый очередной год. Десятки издательств со своими предложениями штурмуют отборочный комитет (критика Раффаэле Кардоне) и, естественно, приходится от них отбиваться, а следовательно, конфликтовать.
В людных улицах - галереях средневековой части города писатели озвучивали для прохожих свои произведения без перевода - будь они по-норвежски или по-русски. Под соседними портиками динамики разносили в толпу отрывки из Свифта и Пруста. Их читали местные и приезжие актеры и студенты. Рядом были установлены большеформатные терминалы Интернета; подключение к сети повсеместное и бесплатное (спонсор - местный монополист-провайдер). Обучение пользованию сетью повсеместное и бесплатное (обучают синеблузники у каждого столба). Обучившись, неофиты, люди в основном немолодые, вступают в литературную болтовню, скажем, с ирландским писателем Джозефом О Коннором, беседующим с ними из своей квартиры в Ирландии.
Параллельно с чтениями в нескольких кинозалах проводился мини-фестиваль о писателях и писательских мирах, причем отобранные ленты по своему содержанию соотносились с программой литературного фестиваля. Так, показ пятидесятиминутного фильма "Москва Бессердечная. Мир Владимира Сорокина" (производство Итальянского Радиотелевидения, 2000) из серии "Рассказы писателей о городах" был логически увязан с произведениями приглашенного из России гостя фестиваля - Б.Акунина.
Взаимодействие искусств волшебно расширяло культурный фон фестиваля и соответствовало стремлению "поверить алгеброй", откомментировать ту изумительную среду, которую город предоставил фестивалю. Для объяснения этой среды были приглашены тонкие знатоки. Ежедневную экскурсию для всех желающих по Залу Гигантов дворца Те проводил крупнейший историк изобразительной культуры европейского маньеризма и автор основных работ по этой части Акилле Бонито Олива. Старое кафе под портиками - своего рода монумент обонятельно-осязательного и вкусового культурного наследия - предлагало дегустацию местных вин и блюд. Специалисты музейной работы (Марина Багуцци) создали исторические реконструкции даже столь летучих явлений, как ароматы эпохи. По корреспонденции маркизы Изабеллы Д’Эсте были восстановлены рецепты ее духов, и французские парфюмеры Жерар Пельпель и Мартин Гра провели парфюм-экскурсию по апартаментам Изабеллы, в то время как студенческий струнный оркестр из Чехии сопровождал все этой игрой на старинных инструментах. Был научно воссоздан шум средневекового бала со звяканьем медных котлов и шипеньем мяса на вертеле: тончайшая компьютерная звуковая реконструкция молодых звукотехников из Рима.
Читатель скажет, что в этом месте и в этот исторический момент наблюдался, вероятно, даже некий перебор благих побуждений и действий, своего рода прививка прекраснодушия на весь остальной год, на всю остальную страну. Отчасти это верно. И так же верно, что не случайно мощная энергия культурного строительства скопилась именно в этих местах, и оформилась в конкретное дело на фоне традиционного местного прагматизма и традиционного же чувства личной свободы.
Мантуя - место, где хозяевами довольно долгое историческое время являлись сами жители. То есть некогда, во времена синьорий, городом достаточно успешно управляли герцоги Гонзага. Именно тогда, в золотую пору Чинквеченто, город приобрел свой сегодняшний вид. Процветали школы живописи с приглашением мастеров-визитеров Рубенса и Ван Дейка. В помещениях дворцов: декораций не требовалось - были поставлены первые в Европе мелодрамы и оперы Монтеверди и Гварини.
Наследовавшие Гонзага герцоги Неверы распоряжались несметными мантуанскими богатствами по-воровски и по-хамски. Викентий I Невер в 1620-е годы заложил купцам Вероны практически все драгоценности семьи Гонзага и никто никогда уже не сумел вернуть их в Мантую. На совести его брата Викентия II еще более жуткое преступление против города: в 1626 году он распродал картинную галерею герцогского дворца. Из специально выстроенных огромных залов, из специально рассчитанных на эти полотна ниш были выковырнуты "Положение во Гроб" Тициана (ныне в Мадриде, Прадо), "Праздник Св. Мартина" Брейгеля (ныне в Кунстхисторишес Музеум, Вена), девять "Триумфов Цезаря" Мантеньи (ныне в собрании Хэмптон Корт, Лондон), "Успение Богоматери" Караваджо (Париж, Лувр) и множество картин Андреа дель Сарто, Гвидо Рени, Якопо да Бассано, Гверчино, Тинторетто. Были рассеяны по миру античные статуи, изделия из хрусталя, агата, лапис-лазури, все те сокровища, перечень которых с тщательностью и восторгом в свое время составил Галилео Галилей.
В наши дни комитет горожан, возглавляемый профессором Бруно Дзорци, при активной поддержке Сельскохозяйственного Банка Мантуи и крупных промышленников области работает над проектом крупной международной выставки с тем, чтобы пустующие места в картинной галерее герцогского дворца вновь заполнились теми полотнами и драгоценными предметами, тень которых до сих пор незримо отсвечивает на голую штукатурку в нишах стен.
Город не простил Неверам этого дикого поступка, а когда вскоре после этого, в 30-е годы семнадцатого века, в годы войны за испанское наследство, герцог Фердинанд Карл бросил город в минуту наибольшей опасности, предательски распахнув ворота французам и испанцам, династия герцогов окончательно потеряла моральное право на господство в этом городе.
Все последующее столетие, возненавидев и изгнав негодных монархов, Мантуя боролась за признание новой, безначальной самостоятельности. В 1748 году городской совет Мантуи добился политической автономии, получил право назначать собственный суд. Первыми новообразованными общественными институциями Мантуи были: университет купечества; комитет здравоохранения; академия художеств (основанная купцом Джованни Кадиоли); Вергилианская академия словесности (на пожертвования предпринимателя Карло Валенти); Филармония (на средства мещанина Леопольдо Микели).
Тогда же в городе невиданно процвели библиотеки, книгопечатание и книготорговля. Следует, впрочем, вспомнить, что Мантуя - один из самых ранних в Европе центров книгопечатания. В 1471 году - всего через шестнадцать лет после появления "Библии Гутенберга" - правовед Пьетро Адамо де Микели открыл в городе типографию для публикации свода гражданского законодательства. Однако наряду с кодексами он "запустил" и параллельную, более популярную программу: "...предать тиснению, для удобства пользования и обучения, законные книги. Но желаю также ради успешного почина выпустить и некие вещицы, любезные обществу и лицам всякого и неравного состояния". Так появился первопечатный "Декамерон" Боккаччо (1742), от этого издания на свете сохранилось только четыре экземпляра. В том же году вышел в Мантуе первопечатный Данте.
Всего через четыре года, в 1476 году, в Мантуе, городе с обширным и знаменитым гетто, куда съезжались мудрецы из Галилеи, Амстердама и Праги, с мощной еврейской культурой, вышли в свет "Semita Vitae" и тогда же - первый на итальянском языке "Комментарий к Пятикнижию" (Commento al Pentateutico) - первые печатные издания не на древнееврейском, а на латинском и итальянском языках, то есть тексты, предназначенные не для эзотерических толкований, а для пояснения и взаимообмена культур. В тридцатые годы нашего века, в разгар государственного антисемитизма, эти тома из библиотеки гетто были приняты в лоно городского собрания города, что спасло их среди перипетий Второй мировой войны.
Ныне, как в Тридцатилетнюю или в мировую войну, город занят спасением книг. Книг как идеи чтения: ведь социологи упорно сообщают, что визуальная информация вообще, и активнее всего в Италии, вытесняет информацию вербальную. Каждое новое поколение читает меньше предыдущего. Скоро читать перестанут все. Пять дней продлилось яркое, громкое сражение проигрышной кампании, и пусть победа была иллюзорна и мимолетна, это была настоящая победа, и добровольческой армии она сильно повысила дух.